ее хорошем городском доме. Они положили девушку в дурдом к своему родственнику, врачу-амбалу, чтобы он колол эту Золушку тем, что сам и прописывал, и только Аня поняла всю игру, когда дядя уехал в отпуск, поручив ей свое, уже налаженное, но щекотливое дело за небольшую мзду. Умная Аня сразу согласилась (хотя до того избегала любого контакта с приставучей горой мяса), она приняла ампулы на хранение и ни разу их не использовала. Дядя вовлекал ее в уголовное дело, готовил себе сообщницу!
Через две недели Золушка, когда ее навестила тетка, стала кричать на нее при всех вполне осмысленно и угрожать, что подаст в Гаагский суд по правам человека (Аня провела с ней работу, и письмо уже было отправлено).
Девушку выписали на волю, с ней были посланы могучие волонтеры, которые проследили за выселением сельской кодлы из дома Золушки. Сельчане держали в подвале барана на веревке, там уже лежал огромный тесак (в предвкушении, видимо, шашлыка), а на балконе они развели кроликов в трех клетках!
Общую победу праздновали вместе на Золушкиной все еще пахучей огромной террасе, выходящей к морю. Оля скоро уезжала. Отмечали и ее отъезд. И то, что врача-амбала заочно уволили и передавали дело в суд. Деньги могут многое.
Но не всё.
М. упал на этом балконе в обморок. Дела его были, как оказалось, плохи. Золушка, Оля и Аня проводили носилки до «скорой», но с больным могла ехать только одна из сопровождающих. Поехала Аня, спешно и без извинений отодвинув Олю.
Аня сидела с ним в больнице в его изолированном боксе, спала рядом с его койкой на надувном матрасе. Кормила его, обмывала, переодевала. Уходила несколько раз только за вещами. Встреченный в коридоре персонал жался к стенкам.
Когда однажды Аня перестилала постель, то нашла у изножья холодный маленький комок с твердым кончиком. Это оказался мизинец.
М. запустил свою болезнь.
Времени на себя у него не хватало.
Он был болен проказой.
Врачи, как только поставили диагноз, стремились выписать опасного пациента (лепру хорошо знали здесь, горный, находящийся в чащах лепрозорий дожил до последнего умершего, и приют изгоев ликвидировали только в пятидесятых годах XX века). Больного М. собирались отправить в румынскую лечебницу на удаленном острове, но Аня заплатила больничному начальству не считая, как и медсестрам. Временно все притихло.
Пригодилась ее кредитная карточка.
Но даже няньки и сестры отказывались входить в бокс.